В  общении Владимира Путина с народом 16 декабря важнее были вопросы, а не ответы. Премьер, как опытный и хорошо подготовленный к эфиру политик, без особого напряжения сыпал цифрами; полностью контролировал свои эмоции, когда надо — шутил, когда надо — возмущался; признавая недостатки в той или иной сфере, тут же обращал внимание на достоинства, порой переворачивая сложную тему на 180% и отвечая вовсе не на тот вопрос, который был задан. Это нормально и даже блестяще для политика и руководителя, резюмируют Ведомости.

Но вопросы, которые задавали граждане, сильно снижают эффект от политического опыта и хорошей подготовки премьера. Безусловно, какая-то модерация на ВГТРК была, но то ли телевизионщикам поручили не уходить от острых тем, то ли у граждан настолько накипело, что уйти было никак нельзя, — и мы увидели на государственном телеканале в одном из главных государственных эфиров года довольно пессимистичную картину состояния страны.

После традиционного для последних трех лет обзора состояния экономики, успешно выходящей, по мнению Путина, из кризиса, последовали вопросы о беспорядках, спровоцированных националистами в Москве и Петербурге, и о том, что ожидает русских, живущих на Северном Кавказе. Первый вопрос из села Иватино, восстановленного после летних пожаров, был про Лесной кодекс: будет ли он меняться, потому что в лесах просто творится неизвестно что. Второй вопрос из Иватино был о росте тарифов на коммунальные услуги. По этому поводу, как сказала ведущая Мария Ситтель, было очень много вопросов, тема больная и такое впечатление, что все беспросветно.

Затем из Тамбовской области спросили, что делать с умирающими селами, где нет условий для работы и жилья. Затем последовал вопрос о том, сможет ли реформа милиции гарантировать от повторения беспредела, который творился в станице Кущевской и Гусь-Хрустальном. Затем — о низкой зарплате учителей и проблемах реформы образования. Затем — о Михаиле Ходорковском. Затем директор школы, которую Путин посещал во время автопробега по Дальнему Востоку, поблагодарила его за поставку современного оборудования, но пожаловалась, что использовать его пока не может, так как боится кражи; кроме того, плохи дела с медицинской помощью и вообще не ясно будущее поселка: «Вот вы были у нас, приезжали, сегодня телемост, а дальше-то что?»

Были вопросы о сокращении расписания поездов и электричек РЖД, о потемкинской деревне в одной из ивановских больниц, устроенной перед визитом премьера, о том, что после лечения в суперсовременном медицинском комплексе в Чебоксарах (построен по нацпроекту «Здоровье») людям негде пройти качественную реабилитацию, о расселении аварийного жилья в Астрахани и шахтерских поселках Пермского края, о судьбе моногородов, о повышении соцналога для малого бизнеса, о росте цен на лекарства, о пробках и хамстве на дорогах в Москве. Вопрос, присланный эсэмэской: «Почему москвичи живут достойно, богато, а регионы — в нищете? Когда Москва объединится с Россией?» Тема межнациональных конфликтов поднималась еще два раза.

Серьезное отличие от предыдущих эфиров в том, что нынче почти не было личных просьб. Люди, выходившие к микрофонам, звонившие или присылавшие эсэмэски, беспокоились о плачевном состоянии целых отраслей, сфер услуг, межнациональных отношениях и работе органов власти. Печальный вывод: Владимир Путин находится у власти уже больше 10 лет и вчерашние печальные вопросы к нему — это следствие его деятельности.

Позитивный вывод: народ у нас сознательный и все понимает. Премьер может по-прежнему приводить относительные сравнения (в некоторых европейских странах зарплату и пенсии снижали, а мы повышаем), хвалить РЖД и регионы за внимание к вопросам экономики в деле сокращения рейсов электричек, рассказывать, как важно назначать, а не выбирать губернаторов в деле борьбы с криминалом, пенять либеральной общественности по поводу националистических акций. Постепенно его ответы будут все больше расходиться с вопросами, а вопросы станут риторическими.

http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/251997/pechalnaya_ritorika