Отчего-то СРАЗУ ЖЕ приходит на ум один довольно длинный эпизод, который придется ради ясности процитировать полнстью.
**************************************************
- По делу транспортного института, - объявил секретарь.
Это ничего не говорило Сольцу, он не знал дела транспортного института, а Сашу по близорукости не узнал. Все же привычным движением руки пригласил всех сесть.
Глинская развернула перед Сольцем стенгазету. Стенгазета все время свертывалась в рулон, и Глинская прихватила ее по краям пресс-папье и массивным стаканом для карандашей. Сольц растерянно следил за ее действиями.
- Вот эти эпиграммы, - сказала Глинская.
Сольц нагнулся к газете, близоруко сощурился.
Свиная котлета и порция риса -
Лучший памятник на могилу Бориса.
Он поднял глаза, не понимая, зачем эти эпиграммы. И тут увидел Сашу, тот напряженно смотрел на него. Тогда только Сольц вспомнил вчерашнего молодого человека, сидевшего в его кабинете. Он снова прочитал эпиграмму, нахмурился.
- В чем же здесь контрреволюция?
- Тут несколько эпиграмм, - ответила Глинская.
Сольц опять наклонился к листу.
Упорный труд, работа в моде,
А он большой оригинал,
Дневник теряет, как в походе,
И знает все, хоть не читал.
- Номер посвящен шестнадцатой годовщине Октябрьской революции, - сказал Баулин.
Сольц обвел всех сощуренным, близоруким взглядом, пытаясь разобрать, кому принадлежит этот голос. Перед ним сидели хорошенькая белокурая Надя, Саша, маленький скособоченный Руночкин, испуганная Роза, растерянный Ковалев.
- Октябрьская революция не отменила эпиграмм, - сурово ответил Сольц.
- Они помещены под портретами ударников, - настаивал Баулин.
Теперь Сольц увидел, кто спорит с ним.
- Раньше только на высочайших особ нельзя было сочинять эпиграммы. И то сочиняли.
- Труд "в моде" - разве это правильно? - упорствовал Баулин.
- Труд, труд! - дернулся Сольц. - Буржуазные конституции тоже начинаются со слов о труде. Вопрос в том, какой труд и во имя чего труд. Что в этой эпиграмме против труда?
- Видите ли...
- Вижу, как вы ломаете молодые жизни! - Сольц обвел рукой сидевших перед ним ребят. - Вижу, как вы их мучаете и терзаете. Это о них Ильич сказал: "Вам жить при коммунизме". Какой же коммунизм вы им преподносите?! Вы его выкинули из института, куда ему идти? В грузчики?
- Он и работает грузчиком, - заметил Янсон.
- Мы его учили, это же наш будущий советский специалист. А вы его на улицу. За что? За эпиграммы? Молодость имеет свои права. И первое ее право - смеяться.
Опять с неуклюжей галантностью он повернулся к Глинской.
- В их годы мы тоже смеялись. Теперь они смеются, и слава богу! Если молодые смеются, значит, хорошо, значит, они с нами. А вы их по зубам! Эпиграммы друг на друга написали... А на кого им писать? На меня? Они меня не знают. Над кем же им смеяться?
- Исключение утверждено райкомом, - предупредил Баулин.
- Утверждено, утверждено! - Сольц побагровел. - Как это у вас быстро получается!
Глинская, которая чувствовала себя здесь гораздо уверенней, чем в институте, примирительно спросила:
- Как поступим?
- Восстановить! - хмуро и решительно ответил Сольц.
*************************************************
(А.Рыбаков, "Дети Арбата")
Это к вопросу "поймут-не поймут", к содержанию фотожаб и контент-анализу текстов.
Надеюсь, все помнят, как развивались события далее.
Надеюсь, кое у кого хватит ума не повторять историю дважды в одном стиле.
Впрочем... Не исключено, что вновь надеюсь напрасно. Но в данном случае буду верить в материальность мысли
ПЛАНЕТА АФАНАСЬЕВО 
1
