Интересна публикация будет и афанасьевцам, жителям дальнего лесного района, почти половина чьих елок принадлежат, простите, арендуют, пришлые гости. Они перепродают лес местным и уводят налоги из района.
"В регионе больше нет свободного леса. Весь лесфонд поделен несколько лет назад, и значительная часть его — в руках крупных арендаторов, которые получили угодья в качестве господдержки под реализацию приоритетных инвестпроектов... а сегодня перепродают лес втридорога. И малый бизнес вынужден покупать этот лес, иначе рискует остаться без работы вовсе. Есть ли выход из спорной ситуации и нужно ли государству вмешиваться во взаимоотношения хозяйствующих субъектов?
Участники круглого стола
Николай Липатников, президент Вятской торгово-промышленной палаты
Михаил Скворцов, генеральный директор компании «Алмис»
Валентин Рябов, директор компании «Рубикон», Нагорск
Василий Митюков, исполнительный директор «Подосиновского фанерного комбината» (филиал «Северо-Западной лесной компании»), депутат Заксобрания
Равиль Ахмадуллин, глава департамента лесного хозяйства Кировской области
Бизнес «в ноль»
Николай Липатников:
- Недавно я общался с предпринимателями из Нагорска. Начал разговор о налогах и «серых» зарплатах. Предприниматели все понимают: налоги идут на здравоохранение, на образование... Но они показывают мне расчеты и говорят: «Смотрите, Николай Михайлович, при сегодняшней стоимости аренды леса если мы выведем зарплаты из тени, в лучшем случае, мы сможем свети свою работу «в ноль». У нас даже не останется денег на развитие». А между прочим, каждое из пяти предприятий, где я был, занимается модернизацией, развивает глубокую переработку леса. А дело вот в чем: они вынуждены платить за аренду лесных участков по 427 рублей за кубометр хвойной древесины и 270 рублей за кубометр лиственной. Платят они компаниям, которые получили под приоритетные инвестиционные проекты большие объемы леса. До 40% всего лесосечного фонда отдано под инвестпроекты, у малого бизнеса имеется лесосечный фонд в размере 20-40 тыс кубометров в год, но это - мизер. В основном, лес получают компании, которые инвестируют не менее 300 млн рублей в год, остальные же не могут принимать участия в инвестпроектах. Нагорские предприятия ежегодно инвестируют минимум 50 млн в год, а могут и в два раза больше, но для этого им нужен лес.
Валентин Рябов:
- Нехватка леса сегодня — главный тормоз в развитии. Когда еще были свободные участки, мы участвовали в аукционах, но нас «задавили» инвестпроекты. Для нас условия, которые предусмотрены для инвестпроектов — 300 млн рублей вложений — неподъемны, поэтому весь лес достался крупному бизнесу. А в итоге в лес пришли люди, имеющие деньги, но не имеющие опыта работы в лесу. Например, 300 тыс. кубометров в нагорском лесничестве в аренде у ВТБ-банка. Теперь они продают нам лес по цене, значительно превышающей все мыслимые пределы. И все это в рамках закона. Насколько я знаю, они получают лес в аренду по цене от 17 до 50 рублей, а нам продают по 425 (хвойный лес) и 272 (лиственный) рубля за кубометр. Я тоже арендатор, у меня 12 тыс кубометров леса в аренде, и я работаю в тех же самых лесах, выполняю лесохозяйственные работы, но отдаю лес совсем по другой цене. Арифметика простая: сама арендная плата — 50 рублей, плюс лесохозяйственные работы — еще 100 рублей. Даже если накинуть сверху 100 рублей, получается 250 — вот реальная цена. Но не 400!
Николай Липатников:
- У меня внуку 5 лет, и я ему рассказываю, что лес — наше богатство. Но что на самом деле получается? Недавно общался с предпринимателем из Санчурского района, так вот он, имея 600 тысяч кубометров лесосеки, в бюджет приносит только 4% дохода. Вот тебе и богатство. А есть ли отдача от инвестпроектов? Кто-то должен заниматься анализом — эффективна поддержка или нет. Помните, в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» была хорошая фраза «Ты что же это, царская морда, казенное добро разбазариваешь?». Так вот лес — это казенное добро. Нельзя пускать на самотек вопросы взаимодействия владельцев лесосечного фонда, отданного под инвестпроекты, и тех, кто реально работает в лесу. Если крупному арендатору отдают лесосеку почти бесплатно, почему другим он назначает цену кратно выше? И если ты берешь лес под инвестпроект, реально используешь только десятую часть этого леса, а остальное просто продаешь по спекулятивной цене — это уже, на мой взгляд, тема для глубокого анализа, в том числе Контрольно-счетной палатой. Или тогда давайте честно говорить, что этот лес дан под покрытие банковских кредитов.
Загубить район
Михаил Скворцов:
- Николай Михайлович, есть разные инвестпроекты. Есть, например, «Нововятский лыжный комбинат»... Что они вложили - пока не очень понятно. А есть «Вятский фанерный комбинат», который точно вложил 4 млрд рублей. Господдержка оказана и тому и тому, но кому-то справедливо, а кому-то не очень.
Василий Митюков:
- Я могу сказать только по своей компании. Мы реализуем инвестпроект по строительству фанерного завода. В рамках этого инвестпроекта нам были выделены леса в трех районах — Подосиновском, Опаринском и Кильмезском. Мы не перепродаем эти леса, не отдаем их в субаренду, взаимодействуем с предпринимателями в этих трех районах по освоению расчетной лесосеки. Поскольку мы реализуем инвестпроект по глубокой переработке (производство фанеры) и пока не считаем целесообразным развивать лесозаготовку, мы берем на подряд предпринимателей, они заходят в наши леса, осуществляют заготовку и продают нам фанерный кряж. Все построено на взаимном интересе. Но я знаю, что существует такая практика, когда арендаторы, вообще не имея никакой глубокой переработки, просто живут на перепродаже леса.
Михаил Скворцов:
- Такое действительно есть. Но давайте не будем забывать, что предоставление лесфонда под инвестпроект - это, по сути, единственный вид господдержки в лесном комплексе. Другой господдержки мы просто не видим.
Николай Липатников:
- Согласен. Если предприятие доказало расчетами, что оно способно реализовать инвестпроект, нужна гарантия в виде расчетной лесосеки, иначе привлекать солидные средства в область невозможно, риски сильно повышаются.
Михаил Скворцов:
- Так что сама по себе господдержка в виде лесфонда должна быть. И даже если ты потом этот лес перепродаешь, какая-то дополнительная копейка в бизнес попадает. Другой вопрос в том, что есть реальные инвестпроекты, в которые вложены деньги, и есть, например, «Кировлес». Что они вложили? А 700 тысяч лучшего лесфонда отхватили. Есть в Белой Холунице проект - там три предпринимателя собрались, оценили старое оборудование, скинулись и заявили, что у них инвестпроект... и тоже получили 160 тысяч лесфонда. Сейчас по этому случаю идут разбирательства. И вопросов к этому процессу, действительно, много.
Николай Липатников:
- Наша задача сейчас - посоветоваться и выйти с предложениями к губернатору. Поскольку это целевое выделение ресурсов, надо каким-то образом контролировать целевое исполнение.
Михаил Смирнов:
- Я вам так скажу: губернатор может быть даже против того, чтобы давать лесфонд под инвестпроекты, и он несколько раз свое мнение высказывал, но это федеральный закон, и губернатор в данном случае ничего не может изменить.
Валентин Рябов:
- А самостоятельно договориться с москвичами — владельцами компаний, которые реализуют инвестпроекты (ВТБ, НЛК и другие) мы не можем. Как повлиять на человека, который не имеет никакого отношения к области? А структуры, которые находятся в Кирове, не решают ни один вопрос, им обозначили эти цены, и они по этим ценам работают.
Николай Липатников:
- Сегодня им нравится цена 425 рублей с куба, а завтра, может, 600 брать будет? Так нельзя. Лес дают под инвестпроект, а такое ощущение, что стоит задача район загубить. 300 человек из района ежегодно уезжает....
Михаил Скворцов:
- И причем не пенсионеры.
Николай Липатников:
- У меня пока тоже нет конкретного механизма, как отладить эти процессы, но тот, кто выделяет лесосечный фонд, должен найти форму контроля целевого использования этого фонда. Возможно, регулировать порядок цен. Вот и все.
Менять законы
Равиль Ахмадуллин:
- Лес в аренду передает департамент лесного хозяйства после того, как бизнес-план заявителя рассмотрен в департаментах экономического и промышленного развития, согласован в Рослесхозе, а в Минпромторге принято решение о выделении леса в качестве господдержки. Влиять на ценообразование мы в принципе не можем. Это вопрос двух хозяйствующих субъектов. Единственное требование, которое я предъявляю к арендаторам — это выполнение лесохозяйственных работ, противопожарных и лесовосстановительных мероприятий. Если будут нарушения этих требований, я расторгну договор аренды. В отношении «Нововятского лыжного комбината» мы выносили вопрос на комиссию по эффективному лесопользованию, так как были претензии к выполнению предприятием лесохозяйственных работ. Но на сегодняшний день все работы выполнены. В целом же я не отслеживаю ситуацию на производстве, не знаю, сколько денег вложено в проект. Этим занимаются департаменты промышленного и экономического развития. Департамент промышленного развития может выехать на предприятие с проверкой, и если выяснится, что приоритетный инвестпроект Кировской области в целом ничего не приносит, появится основание для расторжения договора. Я же отвечаю только за лес.
Валентин Рябов:
- Мы понимаем, что эти вопросы департамент лесного хозяйства не решает. Это коммерческие вопросы. Но как мы можем договориться? Нам обозначили цены, не хотите — не берите. А кроме как лесом у нас заниматься нечем. Я вынужден покупать лес по таким ценам. Но при такой стоимости сырья на корню заготовка у нас уходит в минус, зарабатываем только на переработке и строительстве. Поэтому мы просим на уровне области сделать анализ инвестпроектов — есть ли вообще какая-то польза от них? Потому что для районов - один вред.
Василий Митюков:
- Возможно, есть смысл в отношении тех, кто зарабатывает конкретно на пререпродаже леса, проводить проверки, применять какие-то санкции. А чтобы составить конкуренцию практике получения леса под инвестпроекты, необходимо, на мой взгляд, на законодательном уровне внести поправки в Лесной кодекс, согласно которым предприниматели могли бы не на аукционе, не в рамках инвестпроекта получать лес, а на конкурсной основе, как это было раньше. Что касается нехватки леса, то жизнь не стоит на месте, леса высвобождаются, с кем-то расторгаются договоры, кто-то сам отказывается от лесфонда. И надо, чтобы мелкий и средний бизнес имел возможность эти леса взять".
petuhova.mv@gmail.com
А вот первые комментарии на публикацию:
оёё, 26.08.2013, 05:51
да все нормально, захотели кормчий и греф родить лесных помещиков - они их и родили через лесной кодекс, о чем не было понятно тогда только дураку, правда без шойгу тоже не обошлось, ибо леса он обещал все потушить в обмен на бюджет лх, так что нужно просто потерпеть до национализации, потому как здравый смысл всегда торжествует, а лес никуда не денется, инвестпроекты его не сьедят - сьедалка не выросла, посему отказ от субаренды - первый гол в их ворота
ответить
0
boristas, 26.08.2013, 07:38
Если воровство в лесу - результат принятия нового кодекса и ситуация вынужденная, то почему аудит проводится только по фирме Офицерова? Почему лесной департамент не инициирует аудиторские проверки, потому, что отвечает только за пришитые пуговицы.
ответить
0
Павел, 26.08.2013, 10:07
Правительство Кировской области - это артель "напрасный труд". Департаменты работают формально и разрозненно, согласно своей инструкции принимают решения совершенно не думая, что творят. Самое главное, отвечать ни за что не желают. Так обстоит дело не только с лесом, но и с промышленностью, строительством и культурой.
ответить
ПЛАНЕТА АФАНАСЬЕВО 
0
