Враки Варанкина против Черанёва привлекли внимание министра - 11 Ноября 2012

"Новые течения в деятельности русского суда присяжных» - так называлась одна из статей будущего министра юстиции России Щегловитова Ивана Григорьевича, написанная еще в ту пору, когда он был вице-директором департамента Министерства Юстиции. По воспоминаниям современников, он был удивительно работоспособным и щепетильным в своем деле, занимаясь также педагогической и научной деятельностью. В своей статье он описывает случаи, в которых суды присяжных выступали в необычной роли, делающие им честь. Среди них – история крестьянина Вятской губернии, Глазовского уезда Павла Черанева.

Однажды, в конце сентября 1894 года Павел путешествовал по проезжей дороге, где и был ограблен жителем починка Каменского Ерофеем Петровым Снегиревым. Снегирева задержали, Черанев дал объяснения, а другой крестьянин, Петр Тебеньков, удостоверил, что видел, как Снегирев сорвал с шеи Черанева кошель с деньгами. В результате Ерофей Петров Снегирев был присужден Вятским окружным судом к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение в менее отдаленных местах Сибири.

Как только приговор вступил в силу, открылось новое свидетельство. Ефросинья Снегирева, жена осужденного, сделала заявление о лжесвидетельстве Черанева и Тебенькова, на которых немедленно завели дело по обвинению их в этом преступлении. И уже в ноябре присяжные заседатели Вятского окружного признали виновными Черанева – в подстрекательстве к лжесвидетельству, а Тебенькова - в лжесвидетельстве под присягою. Хотя затем окружной суд признавал, что решением присяжных осуждены невинные, другой суд присяжных, при новом рассмотрении дела признал Черанева и Тебенькова виновными и присудил их к лишению всех прав и состояний и ссылке в каторжные работы: Черанева на шесть лет, а Тебенькова на четыре года.

Теперь уже жена Черанева подала жалобу, вследствие чего возникло дело о лжесвидетельстве лиц, дававших показания под присягою в пользу Снегирева и против Черанева с Тебеньковым. Наконец в декабре 1897 Вятским окружным судом крестьянка Ефросинья Снегирева была признана виновною в подстрекательстве к лжесвидетельству под присягою, повлекшему за собой осуждение невиновных, присуждена к лишению всех прав и состояния и ссылке в каторжные работы на 6 лет. Тем же приговором крестьяне Варанкин и Носков, давшие ложные показания против Черанева и Тебенькова, были приговорены к ссылке в каторжные работы на четыре года.

Чем же были необычны эти суды присяжных? А вот и ответ. Присяжные заседатели, участвовавшие в разрешении вопроса о виновности Снегиревой по окончании сессии суда подали в суд коллективное заявление следующего содержания: «Мы, нижеподписавшиеся двенадцать присяжных заседателей, рассматривавших 9 сего декабря дело по обвинению крестьян Носкова, Варанкина и других в лжесвидетельстве и крестьянки Снегиревой в подговоре на это преступление, вынесли всем подсудимым обвинительный приговор, но признали их заслуживающими снисхождения. Ныне зная, что означенная Снегирева по приговору суда осуждена на шестилетнюю каторгу и, находя по совести, что такое наказание несоразмерно велико по сравнению с виной Снегиревой, женщины бедной, неразвитой, плохо отличавшей правду от неправды, не сознававшей тяжести грозившего ей наказания и допустившей означенное преступление ради возвращения из ссылки мужа своего, мы единогласно решили просить суд ходатайствовать пред Его Императорским Величеством о дальнейшем до возможного предела смягчении наказании Снегиревой. Совесть не позволила нам признать Снегиреву невинной, когда, вследствие лжесвидетельства указанных ею свидетелей, двое невинных томились в каторге, но в то же время в нашей власти не было никаких других средств для понижения наказания ее, кроме дачи ей снисхождения, что и было нами сделано. Ныне же совесть, ввиду несоразмерно большого назначенного ей наказания, не позволяет нам молчать, а заставляет ходатайствовать о дальнейшем смягчении наказания Снегиревой.

Хотя приведенное заявление было оставлено судом без уважения, тем не менее о просьбе присяжных заседателей председатель данного суда довел до сведения Министерства Юстиции. Последовало высочайшее повеление о замене назначенного ей наказания лишением всех прав состояния и ссылкою на поселение в местах Сибири, не столь отдаленных.

Именно такое поведение суда присяжных, поступивших по совести, но не забывших о гуманности, привлекло внимание будущего министра юстиции. А нам статья Щегловитова интересна тем, что является свидетельством того, что происходило более ста лет назад. Возможно, среди читателей найдутся потомки участников событий – Павла Черанева, Петра Тебенькова, Варанкина, Носкова и Снегиревых".